Если вы хотите узнать обо мне все, просто взгляните на мои картины, все – там, больше нет ничего
Энди Уорхол (1931-1987)
Энди Уорхол (Эндрю Вархолл), сын эмигрантов из Чехословакии, родился в городе Питсбурге, штат Пенсильвания. В юности он занимался оформлением витрины и первоначальное художественное образование получил в Технологическом институте Карнеги, существовавшем в его родном городе. В 1949 году молодой художник приехал в Нью-Йорк. Через 10 лет состоялась первая выставка, на которой Уорхол демонстрировал открытки для поздравлений и метеорологические карты. В 60-е годы, после создания им первых шелкографий с изображением супа «Кэмпбелл» и банкнот в два доллара, к нему пришла известность. В 1968 году, после выстрела разъяренной поклонницы-феминистки, – слава. К этому времени он уже жил в огромном, перестроенном под мастерскую, заводском корпусе, где проводились наимоднейшие художественные карнавалы, и который сам Уорхол очень точно называл «фабрикой».
Нарисуйте или распечатайте на компьютере упаковку «сникерса» или портреты Алсу, Валерии, Лолиты, не важно, размножь в тысячах экземплярах и станешь знаменитым художником. Вы думаете, это не похоже на правду? Ошибаетесь, именно так поступают все «художники», обслуживающие культуру «попсы». Для начала собирают визуальные элементы уже «раскрученные», то есть внедренные в массовое сознание с помощью масс-медла – от широко расставленных глаз какой-нибудь супер-модели, причесок и, вообще, модного поведения «тусовщиков». Потом перемешивают и стряпают из этого «рублевскую» литературу или живопись. Лишь бы продавалось, потреблялось и чуть-чуть напоминало то, что мы привыкли называть искусством. Приемы мимикрии и камуфляжа отточены и разнообразны.
Уорхол ничего не прятал и не камуфлировал. Наоборот, слава пришла к нему тогда, когда он создал из пустых фанерных ящиков серию предметов, имитирующих упаковку («Ящик «Брилло»). Смысл был понятен: в этой культуре ничего нет, и в этом суть поп-арта, отражающего мир, где доминирует обертка, упаковка, репродукция. Получается, что средство отражения уже выражает и смысл, и содержание.
Поп-арт возник в Америке 60-х годов. Художники Нового света жаждали известности, они хотели, чтобы художественная столица переместилась из Парижа в Нью-Йорк. Но как это сделать? Был феномен джаза, американского явления, покорившего весь мир, но в остальном... Всю жизнь плестись в хвосте умудренной и уставшей (как им казалось) Европы? А не проще ли игнорировать целые главы европейской культурной истории, в том числе и современной, и опереться на окружающий среднего американца мир, яркий мир потребления и рекламы? Мы знаем, что американский мир гораздо сложнее, чем принято думать, но внешне он выглядел именно так или хотел так выглядеть. Уорхол и художники поп-арта, как и положено великим, отражали этот мир, причем в формах, ему привычных. Излюбленная техника Уорхола – шелкография, сознательно «стянутая» до уровня дешевых газетных фотографий.
Поп-арт был сущим наказанием для художественных критиков, которые поначалу прировняли его к китчу и поставили на низшую ступеньку культурной лестницы. Но не тут-то было. Нельзя было игнорировать шумные успехи на выставках, как сказали бы сейчас, художественных тусовках на «фабрике» Уорхола, да и просто стало ясно, что он и ему подобные взяли зеркало и заставили общество в него взглянуть. Тиражируя банки с супом «Кэмпбелл», бутылки «Кока-Колы», портреты Мэрилин Монро, Элвиса Пресли или Мао дзэ Дуна, Уорхол как бы говорит: «Если одна вещь хороша, то разве сотня их не лучше?» Ведь все это – красота, искусство, политика всего лишь символы системы рекламы. Уорхол с легкостью соединил две несовместимые вещи – его герои были действительно знамениты, но при этом он создавал им, себе и своему искусству имидж проходного. Чтобы усилить впечатление, он выбирал образы, доступные каждому (не можешь приобрести оригинал, владей репродукцией или экземпляром массового производства) и использовал технику, которой легко было научиться, преимущественно шелкографию. Всякие претензии на творчество или мастерство были намеренно исключены. Помимо прочего, это создавало подспудную подозрительность публики к модернистскому искусству в целом: «Так любой сумеет!»
Растиражированная слава, в которой главное – конструкция и контекст, слава как построенное здание, и слава как цель производства – вот темы, которые поднимал Уорхол и задавал вопрос: а если это суть системы? Нельзя сказать, что Энди был последовательным и непримиримым борцом с миром рекламы. Куда там! Самая значительная его художественная работа – он сам. Уорхол сказал как-то, что хотел бы стать машиной, но такой, которую окружала бы пестрая толпа народа – от наркоманов и неудачников до богатеев и шикарных моделей. Он, в общем-то, добился своего, превратившись к концу жизни в пакет, в упаковку мочалок «Брилло»…
Справедливости ради надо сказать, что Энди Уорхол художником все же был, и настоящим. Вспомним его серию американских мифов. И мне кажется, что Америка, заглянув в зеркало, поднесенное художником, изменилась, не могла не измениться. Но это их дело. А вот у нас найдется художник, который поднесет к лицу нашего общества зеркало, и не «кривое» – эти-то подносят, сколько угодно, а нормальное, без дураков? Вопрос…
Сергей Пухачев.