В XVI веке законодательницей танцевальной моды стала Франция. В 1661 году в Париже была создана единственная в Европе «Академия танца». Страстным любителем танцев и музыки был король Людовик XIV. При нем появились многие французские балеты, в некоторых из них он исполнял сольные партии. Популярным танцем этого времени считался менуэт. Существовал «менуэт короля», «менуэт королевы», «менуэт двора». Танцевальные движения были так замысловаты (поклоны, реверансы, мелкие шаги), что проходили годы, прежде чем аристократы решались исполнять менуэт на дворцовом балу. Этот танец стал «школой изящных манер». Умение танцевать менуэт считалось непременным условием воспитания дворянских детей. Еще будучи ребенком, прекрасно научился танцевать менуэт австрийский композитор Вольфганг Амадей Моцарт. Не случайно первый сборник клавесинных пьес восьмилетнего композитора состоит в основном из менуэтов. В интонациях, рисунке мелодии словно в зеркале отразилась пластика танца – грациозные жесты, плавные приседания. Менуэт встречается в балете «Спящая красавица» П.И. Чайковского, торжественным менуэтом «Съезд гостей» открывается бал в первом действии балета Прокофьева «Ромео и Джульетта».
Однако в наибольшем почете находился другой французский народный танец – гавот. Став придворным, он приобрел грациозный и жеманный характер, изысканные манеры, а с ними и вес в обществе. На гавот обратил внимание французский композитор Жан Батист Люлли и ввел этот танец в балет и оперу. К гавоту обращались Ж.Ф. Рамо, И.С. Бах, Г.Ф. Гендель. В XX в. ритм танца привлек С. С. Прокофьева, создавшего несколько прекрасных гавотов, в том числе гавот из «Классической симфонии».
С французскими танцами менуэтом и гавотом соперничал польский полонез. Уже само название танца настраивало на торжественный лад. Старинный полонез был танцем-шествием. Блестящая пышная одежда польской знати сверкала золотом, драгоценными камнями, мехами и бархатом. Этот танец называли «выставкой блеска, славы и значения». Инструментальный полонез встречается у И.С.Баха. Особенно охотно сочиняли полонезы польские композиторы. Очень знаменит полонез Михаила Огиньского «Прощание с родиной». Величественный образ Польши воспевал в своих полонезах Фридерик Шопен. Это большие и увлекательные произведения для фортепиано, взволнованные и приподнятые, как поэма.
В России рождается новый вид полонеза – инструментально-хоровая песня-танец. Его создал композитор Осип Козловский, который написал более 70 полонезов. Один из них «Гром победы раздавайся» на слова Державина долгое время был русским национальным гимном.
В XVIII веке вся Европа закружилась в вихре вальса. Великий Моцарт писал: «Забавно видеть, как люди начинают ходить кругами на немецкий лад (то есть танцуют вальс) под любой мотив, даже вовсе не подходящий». Заезжий иностранец отмечает в дневнике: «Весь город от прачки до знатной дамы, от мастерового до вельможи кружится в вальсе. Какая-то танцевальная болезнь».
В XIX веке вальс охватил весь мир. Его танцевали на улицах и площадях, в домах бедняков и в специальных роскошных залах с блестящими паркетными полами и восковыми свечами, развешанными на стенах. А чтобы летом привлечь больше танцующих, разводили прекрасные тенистые сады, для которых даже приобретали впервые привезенных в Европу жирафов.
Как же появился этот танец?
Маленькие города в Австрии и Германии назывались словом ландль, то есть провинция. Там и родился танец лендлер. Какой же он был веселый! Смех, шутки, гомон. Парни и девушки собирались на лужайке и под звуки деревенской скрипочки или дудочки начиналось кружение с подпрыгиванием на счет раз, два, три. Громко хлопали деревянные башмаки, развевались пестрые юбки. Сельские музыканты, выводя незатейливую мелодию, тоже плясали, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Не было такой деревни, где бы не любили эти танцы-прыжки. Правда, в каждой местности их танцевали по-своему и при этом давали другие названия: роллер-круженец, дреер-вертенец, шпиннер-прядильщик, шляйфер-точильщик, вальцер-вращательный. Названия разные, а смысл похожий.
Особенно любили вальс в Вене и ее предместьях. Даже в каждом маленьком кабачке обязательно были музыканты, которые долгими часами играли и импровизировали вальсы. Танцевали вальс и в трактире под вывеской «У пылающего петуха». Там работали два молодых музыканта: Иозеф Ланнер и Иоганн Штраус. Под музыку их вальсов закружились не только австрийцы, но и жители многих городов Европы. Вальс прославил Иоганна Штрауса, но еще более знаменитым стал Иоганн Штраус-младший, сын знаменитого маэстро. Его вальсы были подобны яркому снопу солнечных лучей, внезапно ворвавшемуся в жизнь венцев. Роскошные, ослепительно сверкающие, эти вальсы, кружа людей в упоительном танце, пьянили их головы и сердце. Они казались необычными сначала, но обаяние их было так велико, что очень скоро они покорили всю Вену, а затем и весь мир узнал о «Короле вальсов». Пожалуй, трудно было найти в конце XIX века человека, который не напевал бы какую-нибудь из мелодий штраусовских вальсов, поведавших миру о ласковом «Голубом Дунае», о чудесных «Сказках Венского леса» и о многом, многом другом. Венский вальс всегда связывался с настроением легким и радостным, с ароматами лета и улыбками влюбленных, с ожиданием счастья, не омраченного никакими предчувствиями. Со своими вальсами Штраус объездил множество стран, и до сих пор они не оставляют никого равнодушными, потому что в них столько жизни, света, движения, самых лучших человеческих чувств.
Однако вальс уже давно перестал быть лишь музыкальным сопровождением к танцу. В ритме вальса создается очень серьезная и содержательная музыка.
Так случилось, что в столице Франции оказался юный композитор Ф. Шопен. Он ехал с концертами в Вену и уже в пути узнал о революционных событиях и жестоком подавлении восстания на его родине в Польше. Возвращение домой стало невозможным, и до конца своей жизни композитор вынужден был находиться во Франции. Выход своим чувствам он давал в музыке. Слушая вальсы Шопена в гостиных и салонах Парижа, думали о том, что это совсем не танцы, что музыкальное содержание их было гораздо шире традиционных танцевальных образов. И через бисерные россыпи стремительно кружащихся звуков, и через грустную, полную неизбывной печали мелодию обнажались до предела чувства боли, горечи, смятения, тоски по родине, которые переполняли Шопена.
В России тоже любили вальс. В XIX веке на домашних балах наряду с вальсами иностранных композиторов постоянно звучали русские вальсы, полные особого неизъяснимого очарования.
Великолепным образцом симфонического вальса стал «Вальс-фантазия» М.И.Глинки.
Одно из самых удивительных творений музыки – прекрасная вальсовая тема из первой части четвертой симфонии Чайковского. Но вальс многолик и разнообразен. С легкой иронией он «рассказывает» про нравы провинциального общества в опере «Евгений Онегин» П.И.Чайковского. Прелестнейший вальс Наташи Ростовой мы слышим в опере С.Прокофьева «Война и мир». Музыка раскрывает и восторг, и радость, и растерянность героини, и ожидание чего-то необычного, прекрасного, таинственного. Звуки музыки передают даже ее облик: хрупкой, невысокой, подвижной девочки-подростка, чьи движения угловаты, но уже и женственно-пленительны.
Лирический, вдохновенный и в то же время несколько тревожный вальс из музыки А.Хачатуряна к драме М.Лермонтова «Маскарад». Он раскрывает внутренний мир главной героини пьесы, беззащитной и обреченной.
Саркастически, пронзительно и жутковато звучит вальс Д.Шостаковича из вокального цикла «Сатиры».
Вот такой удивительный танец вальс! Каждый раз он поворачивается иной стороной, оставаясь очень знакомым и вместе с тем загадочным незнакомцем.
Являясь произведением танцевального жанра, вальс имеет отношение к музыке инструментальной, вокальной, симфонической, камерной. Но все равно его главный образ – это движение, движение чувств, воспоминаний, впечатлений о круговороте дней. Такого лидера среди танцев мир еще не знал.
Лариса Путинцева.