Жан Луи Жерико появился на свет 26 сентября 1791 года в Руане. Первые уроки живописи он брал в Париже у Клода Жозефа Верне и Пьера Нарсиса Герена. Жерико часто бывал в Лувре, где копировал произведения старых мастеров – Рембрандта, Тициана, Рубенса. Первый успех пришел к молодому живописцу на выставке в парижском Салоне 1814 года, где он показал свою картину «Офицер конных егерей, идущий в атаку». Лошади увлекали Жерико. Во время своего путешествия по Италии, где художник открыл для себя искусство Микеланджело, он во время февральского карнавала в Риме увидел скачки неосёдланных лошадей. Этот сюжет лег в основу картины «Бег свободных лошадей». Затем были «Скачки в Эпсоме», на которой кони едва касаются земли. Стремительная линия, в которую сливаются лошади и их наездники, размытые тени на влажном поле, быстро бегущие по небу облака и лишенные четких очертаний контуры позволяют взглянуть на мир глазами мчащегося на коне жокея. Лошади стали причиной смерти Жерико. После рокового падения с лошади у художника начался туберкулез позвоночника, который и свел его в могилу 26 января 1824 года.
На первом этаже Лувра, в 77-м зале, висит картина, изображающая гибнущих в открытом море людей. Полотно огромно; его длина превышает 7 метров, а высота приближается к 5 метрам. Волна немного накренила плот, чтобы все детали трагедии можно было лучше разглядеть. На переднем плане несколько трупов. Один из них лежит навзничь, лицо его скрыто под водой. На дальнем конце плота темнокожий мужчина, привстав на бочонок, машет красным платком парусному судну, показавшемуся на горизонте. Корабль, который может стать спасением для несчастных, так далеко, что едва заметен на полотне. Посетители музея невольно задерживаются перед этой трагической сценой, мастерски выписанной Жаном Луи Жерико и впервые показанной публике в 1819 году. На табличке внизу лаконичное название?– «Плот Медузы». Многим эта картина Жерико знакома, однако не все знают историю ее появления на свет. Она настолько любопытна, что заслуживает отдельного рассказа.
После разгрома наполеоновских войск при Ватерлоо 18 июня 1815 года к власти во Франции вновь пришли Бурбоны. В 1816 году они распорядились послать к берегам Сенегала небольшую флотилию. По прибытии на место члены ее команды должны были получить от англичан права на управление портом Сент-Луис и заселить его французскими колонистами. Из порта Рошфор 17 июня 1816 года в море вышли четыре судна: сторожевик «Луара», бриг «Аргус», корвет «Эхо» и флагман экспедиции – фрегат «Медуза». Морское министерство назначило его капитаном таможенного чиновника Хюго Дюруа де Шомерейя. Он не обладал опытом морской навигации, зато слыл верным роялистом. Команда «Медузы» состояла из 160 человек. Почти все из них были бонапартистами и поэтому смотрели на новое начальство косо.
Неопытность капитана быстро дала себя знать. Быстроходная «Медуза» оторвалась от остальных судов флотилии и менее чем через месяц плавания села на мель близ островов Зелёного Мыса всего в нескольких милях от берегов Западной Африки. Маленькая песчаная банка была четко обозначена на картах светлым пятном, однако плохо читавший морские карты Шомерей умудрился загнать свое судно именно в эту часть акватории Атлантики. Когда команда принялась выбрасывать за борт тяжести, чтобы облегчить вес судна, капитан пресек эти попытки?– как можно было разбазаривать государственное имущество? Он решил добраться до берега на шлюпках. Их было всего шесть, а «Медуза» несла на своем борту около четырехсот человек. Среди них находились будущий губернатор Сенегала полковник Жульен Шмальц, его супруга, а также несколько десятков ученых, высокопоставленных военных и аристократов. Именно эта публика заняла места в лодках. На борту «Медузы» осталось семнадцать человек. Остальные сто сорок девять с минимальным запасом пищи и пресной воды были перегружены на небольшой плот, наскоро сколоченный из мачт и досок.
В первые же часы плавания стало ясно, что лодки не могут буксировать тяжелый плот. Когда течение начало относить его в противоположную сторону от берега, Шомерей приказал обрубить концы, связывавшие плот с лодками (по другой версии это был приказ полковника Шмальца). Как бы то ни было, люди на плоту оказались брошенными на произвол судьбы. В первую же ночь среди несчастных началась паника и драка за скудные припасы пищи и воды. Дело закончилось поножовщиной, в результате которой погибло около двадцати человек. На четвертые сутки дрейфа на плоту был случай каннибализма. На восьмой день скитаний по волнам наиболее сильные стали сбрасывать в воду слабых и раненых. На тринадцатый день на плоту в живых оставалось всего пятнадцать человек. Проблеском надежды для них стали паруса брига «Аргус», мелькнувшие на горизонте. Однако они так же быстро скрылись среди волн, как и возникли. Однако именно «Аргус» еще через два часа подошел к плоту и поднял на борт выживших. Они были настолько истощены, что пятеро из них скончались в течение нескольких дней в госпитале Сент-Луиса от перенесенных страданий. Из семнадцати человек, оставшихся на борту «Медузы», выжило всего трое. Они были подобраны спустя сорок дней после начала трагедии.
На молодого Жана Жерико история с «Медузой» произвела сильное впечатление. Он познакомился с ней благодаря отчету оставшихся в живых хирурга «Медузы» Генри Совиньи и географа судна Александра Корреарда. Их заметки были опубликованы 13 сентября 1816 года в оппозиционной правительству газете, где всей истории была придана политическая, антибурбонская окраска. Рассказ о трагедии «Медузы», которая стала одной из самых мрачных страниц истории парусного флота, выдержал пять изданий и был переведен на английский язык. Хюго де Шомерей предстал перед военным трибуналом в порту Рошфор и был признан виновным. Его приговорили к пяти годам тюрьмы. История с «Медузой» потрясла общественное мнение и стала скандалом во французском правительстве. Именно такой сюжет и подыскивал Жерико для своего нового произведения.
Художник работал над «Плотом Медузы» около полутора лет. Картина была выставлена на парижском Салоне в 1819 году и вызвала грандиозный скандал. Впервые в истории европейской живописи на гигантском полотне был показан не героический или нравоучительный сюжет, а реальная сцена человеческих страданий и смерти. Стремясь к максимальной реалистичности, Жерико зарисовывал трупы в морге парижской больницы Бужон, делал наброски отрубленных голов, писал этюды умирающих и даже, как говорят, приносил в свою студию из госпиталей отрезанные руки и ноги. В одном из первых вариантов картины Жерико показал случай людоедства, однако позже отказался от этого сюжета, изобразив на своей картине момент первого появления на горизонте парусов спасительного «Аргуса». Несмотря на стремление к реализму и горячее желание написать правдивую картину настоящей человеческой трагедии, Жерико не смог избежать соблазна выверенной композиции и постановочных поз. Все девятнадцать персонажей его полотна по академически мускулисты, а их позы несколько театральны. На смертельную драму намекают лишь багряные облака, кровавые рефлексы, куски красной ткани и драпировки. Не случайно после кончины художника его стали считать основателем романтизма во французской живописи.
Сергей Раделов.