Вот наши голоса сидят вдвоём на кухне,
И светит лампа им – для мух большой ковчег.
Трехногий табурет скрипит, никак не рухнет,
Снег по стеклу скребёт, ища себе ночлег.
Что нашим голосам до чада, грязи, дыма,
До стылого утра, что бродит там впотьмах?
Что нашим голосам? Они – неуязвимы.
Но что нам толку в тех полночных голосах?
Вот наши голоса застигнуты и взяты,
Обряжены в одежды из серых слов чужих.
...А чай ещё горяч и горько пахнет мятой,
И шорох за окном притих, притих, притих.
* * *
А представь, что к тебе заявится нынче чёрт,
Скажет: «Всё, надоел! Помогу, не зачту на счёт.
Хочешь, в прошлое вас верну? Я ведь всё могу.
Как сидите вдвоём на илистом берегу,
Как целуетесь на снегу... Ну?»
Я отвечу ему, что заманчиво это, чёрт.
Но не знаю, откуда опять начинать отсчёт.
Как сидим на снегу, как целуемся на берегу...
Может, я по второму кругу не сберегу?
И прогнав нечистого, комнату окурив,
Осознаю, что каждый миг порознь был счастлив.
А что вместе они в мозаику не сошлись, -
Ну, так это жизнь.
Бог, наверно, хранит от таких вот случайных встреч.
Выбирает судьбу поровнее: не пересечь.
Да и ты благодарен: ведь есть же кому беречь.
Так копи благодать и живи, потребляй товары.
...только выйдешь однажды, ну, мыла купить там, свеч.
И старания Бога окажутся, в общем, даром.
О расплате не думай. Против людских и божьих
Мы столкнулись законов. Хотели ведь – ну так что же?
И казалось, рука лишь случайно задела кожу,
А уже весь дрожишь, и понятно тебе – родня.
Мир вообще-то ко многим бывает гораздо строже,
Мы сорвали джек-пот. Нам досталось с тобой полдня.
Вот стоим, совпадаем: изгибом, рука к руке,
В каждой жилке мятётся кровь и звенит в виске,
И румянец живой рисуется на щеке.
И родного уже ощущаешь всем телом, вдохом.
Слышно шёпот: и ночь, и небо – в твоём зрачке.
Ты об этом вот вспомни, когда тебе будет плохо.
***
...а если о сказках – то сделай меня кошкой,
царящей в квартире над россыпью хлебных крошек,
над чашкой, и блюдцем, и маленькой звонкой ложкой,
хозяйкой окна и подстилки в цветной горошек.
Пусть будет любовь моя вывернута наружу,
и мехом пушистым худые колени греет.
Ведь с кошкой спокойно разделят постель и ужин,
о прошлом не помня, о будущем не жалея.
Ольга Воробьёва.