Как сигаретный дым, была горька –
теперь любовь, как лампа ночника:
не обжигает, а зовёт к покою.
Похоже, в день, когда исчезла боль,
она и музу забрала с собой,
а может, я обеих их не стою.
Вот если б знать, что больше никогда,
ни строчки не напишешь, но беда:
«Навек тебя я», – скажет, – «оставляю»…
Но если так возможно, пёс возьми,
то неужели мой счастливый мир
на новые стихи я обменяю?
А в самом деле – обменяю? Нет?
С печальных тихих подростковых лет
Ищу ответ – да так и не отвечу.
Когда звезда на небе зажжена,
один в тепле посмотрит из окна,
другой во тьме отправится навстречу.
Напрасно ждать бессонницы всю ночь –
стихи приходят к тем, кому невмочь,
и чьё спасенье в ямбе и хорее.
Они для тех, кто камнем рухнул вниз.
Когда ты счастлив, к ручке не тянись,
а свет гаси и засыпай скорее.
СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА
Мне шуметь и бегать не велят,
Потому что Он – распят.
Я и сам не смею шевелиться,
Я смотрю горящими глазами
как пустынны у домашних лица,
как свеча дрожит под образами.
Сумерки. Но теплится упрямо
огонёк в кромешной темноте.
Мне сказали – я не слушал маму,
Потому он нынче на кресте.
Младшая сестра разбила вазу,
Из рогатки Санька бил ворон,
И за всех, за все проступки сразу
В страшных муках умирает Он.
И сияет посреди огня
Гвоздь, который вбит из-за меня.
Всплывает детства день из ниоткуда
и вот меня проводит сквозь туман
на берега задумчивого пруда,
в который превратился котлован,
заброшенный в начале девяностых.
Стать домом тяжело, а прудом – просто.
(Шуршала камышей угрюмых чаща,
сквозь них едва просвечивала синь.
Там верхоплавки попадались часто
и реже попадались караси).
Я с удочкой. Вокруг пасутся козы.
В моём ведёрке уйма сонных рыб,
а над водой лежит горячий воздух,
в котором застревают комары.
И я смотрю налево и направо,
носком ботинка небо шевеля:
вот поплавок качается лукаво,
вот на обрыве – дом и тополя,
вот за спиной моей песок и травы.
Я чувствую, как вертится земля.
Я понимаю, что уходит лето
и завтра будет новый школьный год.
Я чувствую, как жизнь моя идёт
и навсегда запоминаю это.
***
Разве есть моя заслуга
в том, что любим мы друг друга?
Разве есть твоя заслуга
в том, что любим мы друг друга?
Ни моей и ни твоей.
Только неба и ветвей,
только лампочки на кухне,
сковородки на плите.
Если лампочка потухнет,
нам не страшно в темноте.
* * *
Вечерами так хочется взять и поехать к тебе.
днём ещё ничего: беготня, болтовня и посуда.
но как только закат загорается в медной трубе
водосточной – так хочется сразу отсюда.
сразу чудится поезд: багровое, в правом окне
солнце катится вниз, и мелькают дома и овраги.
вот в чём польза компьютера: слишком невесело мне,
в этом месте прозрачная клякса была б на бумаге.
я бы ехала долго в компании разных людей:
молодых и не очень, одетых всегда не по моде,
но чудесных и добрых. о том, как разросся пырей,
о редиске, о детях, о «ясной» на завтра погоде
кто-нибудь рассуждал бы, а кто-то вздыхал невзначай,
я бы молча глазела, вникая в чужую беседу...
ты пришёл бы встречать,
мы бы
– клякса! –
догнали трамвай...
завтра вечером точно
не вытерплю
– клякса! -
уеду.
Ольга Ромашова.