Мы заполнили ежедневники,
И желаем всё зачеркнуть.
Эмигранты или кочевники?
Мы ступили на млечный путь.
И привыкшие к бездорожию,
Заходившие в тупики,
Мы услышали волю Божию
Человеческой вопреки.
Перестали бояться времени,
Расстоянием пренебрегли,
Неизвестного рода-племени,
Добрели до своей земли.
Здесь дома не с худыми крышами,
Поле пашется здесь легко,
Здесь Создателем все услышаны,
Пьют небесное молоко.
* * *
Мои серебряные цепи
Любой выдерживают крест,
Таким, как я, в фамильном склепе
Когда-нибудь не хватит мест.
Но хватит духа для побега
Оттуда, где хотят вражды,
Вокруг по пояс было снега -
Я к дому пролагал следы.
Не выжигал в полях посева,
Не выбывал как адресат,
Поправил дом, сажаю древо
И верю, разрастётся сад.
Не рвусь кочевником я в степи,
Не берегу для всех протест,
Но почему в фамильном склепе
Таким, как я, не хватит мест?
Яблоко, мёд и хлеб,
Господи, дай в дорогу.
Всякий скиталец слеп,
Если не верит Богу.
Что ожидает нас,
Если утратим корень?
Боже, Твой кроткий Спас
Дивен, нерукотворен.
В райском вздохнём Саду –
Трапеза ждёт на небе:
Миро в Его меду,
Тело Христово в хлебе.
* * *
«Палачи всегда опаздывают»
Илларион (Троицкий)
Меч бессилен, заложенный в ножны,
Будь ты в праздности или в труде,
Ведь шаги распознать очень сложно,
Если кто-то идёт по воде.
Я Его приближение слышу
В полусне или полубреду,
Как расслабленный, я через крышу
Путь к Спасителю всё же найду.
Укажи, где святая дорога,
И молитве меня научи,
Говорят те, кто веруют в Бога,
Что опаздывают палачи.
Опоздали они на Голгофу,
Опоздали они в Вифлеем,
Напророчили нам катастрофу,
Но сюда не придут ни за кем.
* * *
Одиноко дрейфует эпоха,
Оторвавшись от материка,
Береги до последнего вздоха
То, что в доме хранилось века.
Выноси из пожара икону,
Руки на пепелище согрей,
Нынче верят могильному стону,
А не россказням сытых царей.
Летописец всё видит и слышит,
Оробев перед чистым листом,
Знает: всё, что сейчас ни напишет,
Перечёркнуто будет потом.
В окружение взятый врагами,
Ты стремишься к родной борозде,
Чтоб её обрести под ногами,
На Голгофу идёшь по воде.
Михаил Кильдяшов.