Снег выпал в декабре, густой-густой.
Ты в этот день на месяц уезжала,
Я всё шептал: «Постой, постой, постой...»
Снежинка на щеке моей дрожала.
Я ощущал ее холодный блеск.
В метели скрылись лица, двери, прутья...
И поцелуй, и рук прощальный всплеск
Я помню на вокзальном перепутье.
И было как-то глупо говорить
О мелочах семейных и любовных,
Пустыми обещаньями сорить
И убеждаться в истинах условных.
Хотелось зарыдать, пуститься вслед
Тебе, входящей в поезд темно-синий,
В вагонный тусклый дребезжащий свет,
Что обозначил в окнах тонкий иней.
...Снег падает на рельсы, на перрон,
Но темнота растет кругом большая,
И сильный ветер бьет со всех сторон,
Гул поезда ночного заглушая.
ОЖИДАНИЕ ЧУДА
Луч света тянется к лиловой занавеске,
Касаясь нежно края потолка.
Морозный ветер в первом снежном блеске
Летит в окно, летит издалека.
В закатном облаке прозрачной мёрзлой пыли
Чуть блещет небо, бледное вдали.
Деревья многоликие застыли,
Склонившись молчаливо до земли.
В привычных давящих пределах ровных линий
И очертаний улицы пустой
Огни мерцают, и сверкает иней,
И вечер шепчет дню: «Постой, постой...»
И, увеличиваясь, пятна световые
Теряются в мгновенной полутьме.
И кажется, что всё для нас впервые
Случается в движении к зиме.
ДОЖДЬ В ДЕКАБРЕ
Отчего ты грустная такая? -
И лицо тревожное, и голос...
Время, долгой ночи потакая,
Надвое распалось, раскололось.
Между ярким утренним весельем
И вечерней скукой и морокой
Таяла мечта дождливым зельем
На небесной скатерти широкой.
А итог – несбывшаяся встреча,
Отголосок праздничного чуда.
Горек чай. В кастрюле сохнет греча.
На столе – немытая посуда...
Мне ли пропадать сегодня? Ты ли
Навестишь меня – во сне тревожном?
Вот беда! – Часы и те застыли:
Дом устал и смолк в покое ложном.
Григорий Князев, Новгород Великий