Подлинного расцвета жанр классической песни достигает в начале XIX века в творчестве композиторов-романтиков, которые проявили большой интерес к богатейшему миру чувств человека. Первым из композиторов, создавшим неувядаемые шедевры в жанре песни стал Франц Шуберт.
Его художественный вкус формировался на лучших образцах немецкой литературы второй половины XVIII?– начала XIX века. Старшими современниками являлись Шиллер и Гёте. Пристальное внимание привлекали переводы произведений Шекспира, Петрарки, Вальтера Скотта, получившие широкое распространение в Германии и Австрии.
Мир интимный и лирический, образы природы и быта, народные сказания?– вот обычное содержание избираемых Шубертом поэтических текстов.
Излюбленная тема песен композитора – это типичная для романтиков «лирическая исповедь» со всем многообразием ее эмоциональных оттенков. Особенно Шуберта привлекала любовная лирика, в которой можно с наибольшей полнотой раскрыть внутренний мир человека. Тут и невинная простосердечность первой глубокой любовной тоски («Маргарита за прялкой» Гёте), и грезы счастливого возлюбленного («Серенада Рельштаба»), и легкий юмор («Швейцарская песенка» Гёте), и драматизм (песни на тексты Гейне).
Шуберт сделал жанр песни способным к воплощению глубокого содержания. Он раскрывает необъятный внутренний мир человека – мечтательный, страдающий, протестующий, передает его сокровенные мысли и чувства. Новизна и значимость каждого музыкального образа, тонкость настроений, удивительная поэтичность – все это возвышает песни Шуберта.
Композитор бесконечно расширил образно-выразительные границы песни, наделив ее психологическим и изобразительным фоном. Песня в его трактовке пре
ратилась в жанр многоплановый?– песенно-инструментальный. Рояль становится полноправным участником ансамбля. При этом нередко партия фортепиано собственными выразительными средствами воссоздает образы поэтического текста. Она увлекает своей картинностью, яркой живописностью. В ней можно услышать журчанье воды («Форель»), стремительную скачку («Лесной царь»). Шуберт трактует фортепиано, как инструмент с богатейшими красочно-выразительными ресурсами.
Композитором написано свыше 600 песен, но наиболее полное выражение песенное искусство получило в двух циклах на слова поэта-современника Вильгельма Мюллера.
Первый цикл – «Прекрасная мельничиха» (1823г.) – состоящий из двадцати песен, называют «музыкальным романом в письмах». Каждая песня выражает отдельный лирический момент, вместе же они образуют единую сюжетно-повествовательную линию с определенными этапами развития и кульминации. Это вдохновенное произведение, озаренное нежной поэтичностью , радостью, романтикой чистых и высоких чувств. Мельничный подмастерье отправляется в путь. Красота природы и жизни безудержно манит его. Через весь цикл проходит образ ручейка. Он как бы двойник рассказчика – его друг, советчик, учитель. Образ бурлящей воды, зовущей к движению и странствию, открывает собой цикл («В путь»), и юноша, следуя течению ручья, бредет неизвестно куда («Куда»). Ровному журчанью ручейка сопутствует радостное, весеннее настроение. Внимание молодого путника привлекает стук мельничных колес («Стой»). Вспыхнувшая любовь к прекрасной дочери мельника заставляет его задержаться («Благодарность ручью»). Бездумно-счастливое настроение сменяется более сдержанным и сосредоточенным. В песне «Праздничный вечер» лирические излияния сочетаются с жанрово-описательными моментами. Последующая группа песен («Желание знать», «Нетерпение», «Утренний привет», «Цветы мельника», «Дождь слез») выражают различные оттенки наивной жизнерадостности, светлых мечтаний, радужных иллюзий. Лирически восторженная песня в ритме вальса «Моя» – эмоциональная кульминация цикла. Она полна ликования и счастья взаимной любви.
Внезапно нежное воркованье ручья заглушает топот копыт и звуки лесного рога («Охотник»). В музыкальной характеристике скачущего всадника уже таится угроза. Юноша угадывает в нежданном пришельце соперника. Охотник в зеленой одежде, и этот цвет по вкусу молодой мельничихе, в ее косе теперь зеленая лента. Смятение и печаль овладевают юным мельником, терзают муки ревности, оскорбленной гордости. Сочувствуя ему, ручей помутнел и беспокойно мчит свои вспененные воды («Ревность и гордость»). Некогда милый зеленый цвет становится для юноши злым, ненавистным. Цветы, что дарил он милой, теперь увяли. Душевные терзания все более усиливаются в песнях «Любимый цвет», «Злой цвет», «Засохшие цветы». Музыкальный образ рассказчика утрачивает былую наивность, становится драматичным.
В заключительных номерах цикла острая напряженность чувств переходит в тихую грусть и обреченность. Отвергнутый и покинутый молодой человек ведет в ночной тиши доверительный разговор с единственным другом – ручьем, у него ищет утешения («Мельник и ручей»). Ласковое, тихое бормотание ручья вносит умиротворение в душу страдальца. Но прозрачные воды ручья словно мутнеют, светлое мажорное звучание сменяется минорным. В последней песне «Колыбельная ручья» лаконичными приемами создан образ печальной умиротворенности и забвения.
Несмотря на грустный характер последних песен «Прекрасная мельничиха» остается одним из самых светлых творений Шуберта. В ней композитор воспел искреннюю и чистую юношескую любовь, а она всегда светла, даже если и не приходит к счастливому концу.
Если «Прекрасная мельничиха» воспринимается целиком как поэзия молодости – в ней много свежести, весенних настроений, чувственной прелести, то второй цикл «Зимний путь» (24 песни), написанный четырьмя годами позже, окрашен настроением тоски, безнадежности, мрака, трагизма.
Юноша, отвергнутый богатой невестой, темной ночью покидает город. Что ожидает его в чужом краю? Вступительная песня «Спокойно спи» погружает слушателей в мир глубокой печали, скорбных переживаний. Картины мертвой природы сливаются с душевным состоянием героя. Даже флюгер над домом возлюбленной кажется ему символом бездушного мира («Флюгер»). Зимнее оцепенение усиливает его тоску («Застывшие слезы», «Оцепенение»). За городской стеной старая липа. Ее вид пробуждает в юноше воспоминания о былом: здесь он гулял с милой. Светлым и радостным чувством дышит прекрасная мелодия. Но суровый зимний вихрь злобно треплет оголенные ветки дерева, срывает с головы путника шапку («Липа»). Налетевшая непогода возвращает путника к действительности, душа его полна смятения и тревоги («Воспоминания»). Придорожная корчма сулит усталому страннику отдых, счастливый сон приносит светлую радость. Но резкие диссонирующие аккорды пробуждают уснувшего. Полночный крик петуха прервал счастливый сон. Слышно зловещее карканье воронов. За окном темная ночь, голые деревья, только на стеклах расцвели странные белые цветы, нарисованные дыханием мороза. И снова дорога среди пустых полей и лесов («Одиночество»). Застывшую тишину внезапно нарушает бодрый наигрыш рожка. Слышен стук лошадиных копыт. Это почтовая карета. И опять тревожно и гулко бьется сердце («Почта»). Иней покрыл ветви деревьев. И волосы путника побелели. Кажется, что за ночь он поседел («Седая голова»). По-прежнему на дороге ни души. Только черный ворон настойчиво следует за скитальцем («Ворон»). Последний лист, сорванный ветром («Последняя надежда»), спящее село («В деревне»), холодный ветер, треплющий темные тучи («Бурное утро»), манящий огонек («Обман»), путевой столб, указывающий дорогу вперед («Путевой столб»), кладбище («Постоялый двор») – все приобретает обобщенный трагический смысл. Исчезают последние иллюзии («Бодрость», «Ложные солнца»).
Усталость, печаль, и скорбь пронизывают поэзию и музыку этого цикла. Глубокий внутренний драматизм достигается непрерывно сгущающимся настроением одиночества и тоски. Шуберт сумел найти неповторимое музыкальное выражение для каждого из множества оттенков этого настроения,?– от лирической грусти до смертельной безысходности. Скорбная песня о встрече скитальца с бродячим музыкантом завершает цикл. Нищий седой старик вертит рукоятку старинного народного инструмента – лиры. Люди равнодушно проходят мимо. Трагическая судьба шарманщика олицетворяла для Шуберта его собственную судьбу. Это хождение по мукам и лирического героя, и композитора. Песня завершается словами от автора:
«Хочешь, будем вместе горе мы терпеть?
Хочешь, буду песни под шарманку петь?»
Последняя фраза, как и во многих песнях композитора – самая значительная.
Шуберт поднял австро-немецкую песню на уровень большого искусства, придав ей необычное значение. Его песенные миниатюры великолепно звучат, доступны для восприятия. Слушая песни Шуберта, забываешь о том, что это классическая музыка, потому что она проста и понятна.
Лариса Путинцева.