Несколько наблюдений над омограммами Павла Байкова

Омограмма – это форма комбинаторной поэзии, которая представляет собой почти всегда парные строки с одинаковым порядком букв, но различными постановками пробелов и пунктуации.

БАМБУКВА
Утру быть. Мы –
У трубы тьмы.
Павел Байков

ХЛАМПА
Пей за жемчуг у нас, талмуд рогожи – вот
пейзажем чугуна стал мудрого живот!
Павел Байков

Впрочем, бывают и трёхстрочные, и четырёхстрочные:

***
Адамы
Ада мы.
А дамы?
Борис Гринберг

***
Голодно.
Голод, но
Голо дно.
Гол. Одно…
Борис Гринберг

Возникновение омограммы связано с переразложением слова. Предтечей их можно считать стихотворение Г.Р. Державина:

НА БАГРАТИОНА
О, как велик, велик На-поле-он!
Он хитр, и быстр, и твёрд во брани;
Но дрогнул, как к нему простёр в бой длани
С штыком Бог-рати-он.
Конец 1805 или начало 1806.

В XIX веке популярной была фраза:
Наполеон стоял и думал:
ко злу дорога широка.
На поле он стоял и думал:
козлу дорога широка.

Омограмма обновляет звучание стиха, разбивая его сглаженность и неощутимость, ведь в омограмме сталкиваются слова, стоящие не только в конце строк, но и во всей строке полностью, причём побуквенно. При помощи омограммы поэт нередко сближает далёкие на первый взгляд понятия, используя это сближение, открывающее новые смысловые возможности для выражения общей идеи произведения.

Я сам увлекаюсь написанием омограмм: и долгое время гордился тем, что мне удалось создать омограмму длиною в 37 букв (без учёта пробелов и знаков пунктуации). Вот она:

О ПОЛЬЗЕ ЧТЕНИЯ
Да, в ноябре думал,
осмысляя в ночи тайны небес:
«Давно я бреду, мало смысля явно.
Читай ныне, бес!»

Каково же было моё разочарование, сменившееся восхищением, когда познакомился с пока ещё неизданной книгой «Конец оценок» петербургского поэта Павла Байкова (1958 г.р.), где целые страницы представляют собой омограмму, вникайте:

ШУМРАК I
Утро.
На столе тигра лапы, ткали цапле
в Комнате Белого Воина череп.
Ей никто не мил и не трогателен.
Камнем указана весть мысли.
Внемлет нимбу демонов омут.
Резво нить поранена живая.
У мира тьма стёрта – лоно вреда.
Кто рвёт рабу детство ломом?
Утащен кумир из уст ночи.
Странами радости – глаза в траве сна.
Лом костью ноши – ответ раба ландышу.
Муштра фраз мертва риском кандальника.
К нему драпала из барабана наседка –
Я и скрасил собор от немоты гранатами –
на ветру порох!
Апокриф мглы быстро гибель манит
ратушам.
Игры желает слепок риз и сомнамбулы…
Жни камень, шея!

ШУМРАК II
У трона сто лет играла пытка лица плевком.
На тебе логово, иначе – репейник.
(Тонем или нет?)
Рога телёнка мне мука, занавес тьмы.
С ливнем летним будем о новом утре
звонить.
Пора, не наживая умирать,
мастер талонов...
Редактор ветра будет стволом омута.
Щенку мир изустно чист.
Рана мира достигла завтра.
Весна.
Ломкость юноши – от ветра баланды.
Шуму – штраф! Размер твари скомкан.
Даль никак не мудра.
Пала изба раба на нас.
Едкая искра сил – с оборотнем отыграна.
Там и навет – рупор охапок рифм.
Глыбы строги бельма.
Нитрат ушам и грыже лает слепо.
Кризисом нам, булыжника меньше – Я.

 

Все названия его омограммных произведений можно прочесть как сумму слов: БАМБУКВА = БАМБУК + БУКВА, ХЛАМПА = ХЛАМ + ЛАМПА, ФУЖЕРТВА = ФУЖЕР + ЖЕРТВА, ВОПРОСТЫНЬ = ВОПРОС + ПРОСТЫНЬ, ЛИЦАРЬ = ЛИЦА + ЦАРЬ, ЗЛАКОМСТВО = ЗЛАК +ЛАКОМСТВО (или ЗЛОЕ + ЗНАКОМСТВО), ШУМРАК = ШУМ + СУМРАК и т.д.

Павел Байков умудряется сочетать омограмму с визуальной поэзией и словами рисует пьяного человека, сидящего у забора с раскинутыми в стороны руками и ногами:

ФУЖЕРТВА
У лица –
Улица.
Астру помянем,
А с трупом я нем!
Ал, кого лик, а? –
Алкоголика.
Жалости хлопья ниц пали.
Сан дремуч ума их – омут.
Жало стихло пьяниц.
Палисандр ему чума и хомут.
Небес покой
Не беспокой.
Статья ноющего лжива.
Страх орошает озеро.
С Татьяною щегол жив.
Астра хороша – это Zero!
Но самой удивительной омограммой является его совместное с Борисом Гринбергом драматическое произведение:

«КОРОЛЬ & ШУТ»
Омограммодрама в 2-х актах
Акт №1. «КОРОЛЬ & ...»
Король: «Нам невесело.
Вы, хлам, падите ниц!»
Толпа: «А?..»
Хор: «Рядами».
Король: «Нутру ныть мало –
маета достанет.
Сявки Отечеству – яд.
И костьми ляг,
или же мсти – хам, иуда выстоят…
Ага, новичок?
Ну ты, хлюст,
разве ристалищу плоти – химия звана?»
Хор: «Родового горя домино
чествовал идол гипсового рода.
Мироточили цари, скальды упивались».
Шут: «Игра на «ты»?».
Король: «С тихими, разве...»
Шут: «Риском калить массы локонов?».
Король: «Выйдет иначе.
Стихли пока миллионов чарки».
Шут: «Розы скверн идея –
ни юдоль, ни йога – Рок!»

Акт №2 . «... & ШУТ»
Шут: «На мне – вес еловых лампад
и тени царя, да минут руны.
Тьма ломает, ад останется в киоте.
Чествуя,
дикость миляги лижем стихами…
Удавы? –
Сто ятаганов и чокнутых люстр!…
А звери стали щупло тихими.
Язва народов?»
Толпа: «О-го-го!»
Хор: «Рядом иночествовали долги псов».
Шут: «Огородами: рот, очи...».
Король: «Лица?.. Риска льды...».
Шут: «У пива – лисьи гранаты».
Хор: «Стихи мира звери скомкали».
Шут: «Тьма ссылок...
О, новый детина чести,
хлипок – а мил ли он?».
Король: «Овчарки!
Розыск, верни деянию дольний огарок».

Конечно, подобные произведения пишутся не за один присест. Порой на них уходит не один месяц, а то и целые годы. Сам Павел Байков пишет в предисловии своей книги: «Мой литературный эксперимент по созданию палиндромных и омограммных текстов длится более двадцати лет. Спешке публикации я всегда предпочитал выдержку временем и доведение до полного соответствия того, что хочу – тому, что делаю.

Моим Учителем является Русский Язык, главным принципом в работе – слово само подскажет мне своё месторасположение, а критерием стихотворной удачи – результат для автора должен быть не менее удивительным, чем для читателя.

Каждый мой текст – есть акт преодоления семантических (связанных со значением слова) миражей. Строгий букворяд палиндрома и омографа повторяется дважды, необычный синтаксис их – как бы желает объять необъятное, а смыслы – пляшут, как юродивые у зимнего костра».

Итак, можно уверенно сказать, что омограмма является вполне приемлемой формой написания стихотворений, устоявшейся в русской поэзии, и это ярко подтверждает творчество Павла Байкова. Его произведения заставляют не только изумляться поэтической изобретательности автора, но и возможностям русского языка, позволяющего проводить, если можно так сказать, мгновенный анализ и синтез строки (предложения, целого текста), но уже на новых принципах.

Более подробно историю и теорию омограммы смотрите в статье: Чудасов И. Несколько наблюдений над омограммами

Добавлю, что иногда омограмму превращают в своеобразный вид загадки: выбирается любая из двух строк, буквы записываются без пунктуации и пробелов, и в этом случае должны быть угаданы оба варианта прочтения, что придаёт ей выразительную двусмысленность. Такие омограммы носят название «проявы». Пусть читатели «Введенской стороны» сами прочитают оба варианта следующих проявов:

УМОСЛА;
АСТРАХАНОЧКА;
НЕТУЖИВЫХОДНАМЕСТЬ;
УВИДИМПЕТЬКАНАРЫ;
АВНГАРДИЗМУЧИЛРОССИЮ;
ТЫВЕДЬМАДОННАРОЗА;
НАГРАДАЗАМУЖЕСТВО;
ДРУГУДАРПИРИМИ;
ОНБЕСКОРЫСТНЫЙ;
ТРОИЦАРЯДОМ.

sq_bl Иван Чудасов.

Оставить комментарий