Константин Бальмонт

АРОМАТ СОЛНЦА
Запах солнца? Что за вздор!
Нет, не вздор.
В солнце звуки и мечты,
Ароматы и цветы
Все слились в согласный хор,
Все сплелись в один узор.Солнце пахнет травами,
Свежими купавами,
Пробужденною весной,
И смолистою сосной.Нежно-светлоткаными,
Ландышами пьяными,
Что победно расцвели
В остром запахе земли.Солнце светит звонами,
Листьями зелёными,
Дышит вешним пеньем птиц,
Дышит смехом юных лиц.Так и молви всем слепцам:
Будет вам!
Не узреть вам райских врат,
Есть у солнца аромат,
Сладко внятный только нам,
Зримый птицам и цветам!* * *Бог создал мир из ничего.
Учись, художник, у него,-
И если твой талант крупица,
Соделай с нею чудеса,
Взрасти безмерные леса
И сам, как сказочная птица,
Умчись высоко в небеса,
Где светит вольная зарница,
Где вечный облачный прибой
Бежит по бездне голубой.

* * *

Веласкес, Веласкес, единственный гений,
Сумевший таинственным сделать простое,
Как властно над сонмом твоих сновидений
Безумствует Солнце, всегда молодое!
С каким униженьем, и с болью, и в страхе,
Тобою – бессмертные, смотрят шуты,
Как странно белеют согбенные пряхи,
В величьи рабочей своей красоты!

И этот Распятый, над всеми Христами
Вознесшийся телом утонченно-бледным,
И длинные копья, что встали рядами
Над бранным героем, смиренно-победным!
И эти инфанты с Филиппом Четвертым,
Так чувственно-ярким поэтом-Царем,-
Во всем этом блеске, для нас распростертом,
Мы пыль золотую, как пчелы, берем!

Мы черпаем силу для наших созданий
В живом роднике, не иссякшем доныне,
И в силе рожденных тобой очертаний
Приветствуем пышный оазис в пустыне.
Мы так и не знаем, какою же властью
Ты был – и оазис и вместе мираж,-
Судьбой ли, мечтой ли, умом или страстью,
Ты вечно – прошедший, грядущий и наш!

ТЕРЦИНЫ

Когда художник пережил мечту,
В его душе слагаются картины,
И за чертой он создает черту.

Исчерпав жизнь свою до половины,
Поэт, скорбя о том, чего уж нет,
Невольно пишет стройные терцины.

В них чувствуешь непогасимый свет
Страстей перекипевших и отживших,
В них слышен ровный шаг прошедших лет.

Виденья дней, как будто бы не бывших,
Встают, как сказка, в зеркале мечты,
И слышен гул приливов отступивших.

А в небесах, в провалах пустоты,
Светло горят закатным блеском тучи -
Светлее, чем осенние листы.

Сознаньем смерти глянувшей могучи,
Звучат напевы пышных панихид,
Величественны, скорбны и певучи.

Все образы, что память нам хранит,
В одежде холодеющих весталок
Идут, идут, спокойные на вид.

Но, боже мой, как тот безумно-жалок,
Кто не узнает прежний аромат
В забытой сказке выцветших фиалок.

Последний стон. Дороги нет назад.
Кругом, везде, густеют властно тени.
Но тучи торжествующе горят.

Горят огнем переддремотной лени
И, завладев всем царством высоты,
Роняют свет на дольние ступени.

Я вас люблю, предсмертные цветы!

ТРУДНО ФЕЕ

«Фея»,- шепнули сирени,
«Фея»,- призыв был стрижа,
«Фея»,- шепнули сквозь тени
Ландыши, очи смежа.

«Фея»,- сквозя изумрудно,
Травки промолвила нить.
Фея вздохнула: «Как трудно!
Всех-то должна я любить».

Что мне больше нравится в безднах мировых,
И кого отметил я между всех живых?Альбатроса, коршуна, тигра, и коня,
Жаворонка, бабочку, и цветы огня.Альбатрос мне нравится тем, что он крылат,
Тем, что он врезается в грозовой раскат.

В коршуне мне нравится то, что он могуч,
И, как камень, падает из высоких туч.

В тигре то, что с яростью мягкость сочетал,
И не знал раскаянья, Бога не видал.

И в других желанно мне то, что – их вполне,
Нравятся отдельностью все созданья мне.

Жаворонок – пением, быстротою – конь,
Бабочка – воздушностью, красотой – огонь.

Да, огонь красивее всех иных живых,
В искрах – ликование духов мировых.

И крылат, и властен он, в быстроте могуч,
И поет дождями он из громовых туч.

По земле он ластится, жаждет высоты,
В красные слагается страстные цветы.

Да, огонь красивее между всех живых,
В искрах ликование духов мировых.

В пламени ликующем – самый яркий цвет.
В жизни – смерть, и в смерти – жизнь.
Всем живым – привет!