* * *
Я еще ничего не умею,
Но по воле привычки простой
Запускаю бумажного змея
И любуюсь его высотой.
Он парит надо мною крылатый
тонкорейкостью правильных крыл.
Сколько душ этот странник когда-то
Безграничной свободой смутил?
Между мной и воздушным скитальцем
Незаметный блестит поводок,
И впиваются тонкие пальцы
В легких нитей прозрачный моток.
И бегу я по лугу, по лугу,
И читаю рисунки теней…
Небесам пожимаю я руку -
К небесам поднимается змей.
* * *
Мы живые и желтые листья,
Мы жалели, желтели и жались,
Мы ложились на Каму и Вислу
И над темной водою держались.
Мы ловили задумчивый ветер,
И шептали, шептали, шептались.
Было лето последним на свете,
Стала осень, и мы распрощались
С нашим летом
И сказочным ветром,
С нашим первым последним рассветом
И с вопросом, странным, ответом…
И со светом. Со светом, со светом…
* * *
Зима все листает кукушкин словарь
И ходит по крышам, и спит на соломе,
И всякая даже мельчайшая тварь
Мечтает о доме.
Никто не гадает на звуках лесов,
Замокли леса, и зима замолчала,
А стрелки часов, из любых поясов,
Не знают начала.
Исчезли все звуки, крадутся снега
Из пуха и хлопка,
И соединились реки берега –
Целуются робко.
И снится деревьям
Сквозь скомканный снег
Сквозь сонность лесную,
Как переливы и как оберег
Кукушка кукует.
* * *
Любовь моя, милый, играет в песочек,
Копает, копает цветастым совком.
И вовсе она тебя видеть не хочет,
Ты ей не известен, ты ей не знаком.
Ты можешь сейчас напугать ее видом,
Своим демоническим злым огоньком,
Пока она строит в песке пирамиды,
Пока она строит для куколок дом.
А ты ей сейчас совершенно не нужен,
В ее появленье вины твоей нет,
Она доиграет, поскачет по лужам,
И к маме своей побежит на обед.
* * *
Они держались за руки и шли
По городу чужому и пустому,
И этому движению простому,
Казалось, вторят все стихи земли.
Они держались за руки и шли.
Вокзал накрыло солнце, как накидка.
И каждый шаг сейчас казался пыткой,
И с каждым шагом тени их росли.
Они держались за руки и шли.
Молчали и уже не замечали,
Как там кого-то ждали и встречали,
И провожали в будничной пыли.
Они держались за руки и шли.
Когда же, наконец, остановились,
Ни губ, ни рук разнять уже не силясь,
Они застыли и в асфальт вросли.
И солнце всех веков их освещало,
И не было ни шума, ни вокзала,
И все разлуки - в призрачной дали.
Екатерина Гашева.