И пальцы-капли прочертили след.
Куда-нибудь на клюевском весле
Уплыть бы мне... Мой дом — моя тюрьма,
А май, огромный, ветреный и ясный,
Как море, пенным валом рвётся внутрь.
«Кончай корпеть над книгой, любомудр!» —
Деревья шелестят единогласно.
В костре из мокрых веток догорая,
Светило источает тихий свет...
Пошёл гулять по дну языковед,
А я внимаю вечеру и маю.
Подражание Ван Гогу
Подрамник — тело. Холст души натянут.
Как краски, замешу слова густые.
Лишь только на поля роса уканет,
Уйду, куда глаза глядят. В пустыню.
Мольберт поставлю на ветру нещадном,
Неистовому дню подставлю темя.
Сойду с ума, вселенной целой внемля,
И растворюсь в просторах неоглядных.
И потечёт оранжевою краской
Вскипевшая земля, мешаясь с небом,
И солнце процветёт над полем арльским,
А луч его заколосится в хлебе.
В зелёном свете свечек-кипарисов
Виднее станут воздуха приливы,
Прованских дам отчётливей абрисы,
Синее небосвод, желтее нива
Угаснет день, и виноград померкнет,
Но в сердце не остынет жар дневной...
Вернусь домой — и звёзд спиральных рой
Заставит города огни поблекнуть.
…Изрезан глупый холст. Не то, не то.
В слова лить мир — что воду в решето.
Я отрок. Зажигаю свечи
И слабый пламень берегу.
В приходе с поминаньем вечным
Служу на правом берегу.
На левом бродит вражья сила,
Но стережёт меня река —
И супостатов не пустила
В обитель тихую пока.
Они без мысли и без речи
Смеются, глядя на меня,
А я стою, как под картечью,
Один на линии огня.
Перебираю чётки-годы,
Стихи слагаю и молюсь,
Читая старый свой синодик
С одним коротким словом: Русь.
Дмитрий Певко, г. Сергиев Посад.