ВИШНЕВОЕ
Внутри Земли есть косточка,
как в вишне,
Земля растёт, качается чуть слышно
от ветра. И сдувает иногда
с Земли людей, дома и города.
Да что там!
Солнце, отражённое в пыли,
и то под вечер катится вдали,
как через поле лёгкая трава.
На тонких ветках держатся едва
и соком наливаются миры.
Звенящий воздух, плавясь от жары,
как крылья бабочек, касается слегка
миров. Молочная нагретая река
вскипает. Облаком клубится
белый пар.
А на столе уже старинный самовар,
конфеты в вазочках, варенье и цветы.
И улыбаются измазанные рты
гостей. А самый важный
господин седой
вдруг сплюнет косточку вишнёвую
в травой
поросший сад. Зевнёт. Мешая чай,
он усмехнётся словно невзначай.
Чуть меньше года пробежит с тех пор,
и белыми цветами всё – от гор
до вечных льдов покроется. Поля,
моря, дороги, улицы… Земля
переродится в белоснежный сад,
где в солнечных лучах шмели жужжат,
а косточка, проросшая насквозь,
Собою создала земную ось.
ЛЕТО
Это такой покой.
Время насквозь промокло.
Время бежит легко
Капельками по стёклам.
Выглажено бельё,
Окна открыты настежь.
Где-то в детстве моём,
Очень похожем на счастье.
Пахнет мокрой листвой,
Ветки качает ветер.
Это такой покой.
О котором знают лишь дети.
ВРЕМЕННО
Минуты сыплются со стрелок.
И рассыпаются по кухне.
И высыпаются в окно.
А время – деньги.
Время – делу.
Без времени пространство рухнет.
Всё временно.
Но всё равно.
Минуты сыплются со стрелок.
И рассыпаются по кухне.
И высыпаются в окно.
* * *
Если сердце болит –
это крылья растут.
Прямо сквозь кости,
Прямо сквозь кожу.
Эта боль ни на что не похожа.
От неё валидол не поможет.
Можно лишь промолчать,
А чуть позже –
Белой рыбкой в ближайший пруд,
Чтоб намокли пушистые перья.
А на дне таких же немерено.
И не птицы, и даже не звери,
Что-то вроде струсивших ангелов.
Этим самое место тут.
Если сердце болит – что-то новое
Прорезается в ношеном теле,
Заключенном в часы и недели.
В заколоченном сердце дрелью
Дырки сверлит какой-то шут.
Тая Ларина.