“Воображение – главное в моём творчестве. Всё, что я делал в искусстве – игра воображения. И у меня всегда был один идеал, одна модель – движение танца”
Роман Тыртов (Эрте)
Роман Петрович Тыртов (1892–1990) – всемирно признанный гений ар-деко, художник, скульптор, модельер, иллюстратор, сценограф, писатель, путешественник.
Откровенно говоря, – писал Роман Тыртов в своих воспоминаниях, – рисование интересовало меня больше любых других занятий с самого раннего детства. Помню, ещё в пятилетнем возрасте я увлёкся созданием женских костюмов, нарисовал свою первую модель – это был эскиз вечернего платья для моей матери, который она отдала портнихе, и платье имело большой успех. Но мне хотелось учиться рисованию серьёзно. Поработав некоторое время в жанре пейзажа, я имел честь поступить в ученики к знаменитому русскому художнику Илье Репину, который три года занимался со мной портретом. В то же время я не забывал и о женском костюме, неотступно будившем моё вдохновение. Когда мне было пятнадцать лет, я посылал эскизы платьев в петербургский журнал «Дамский мир», и они появлялись почти в каждом номере. Первый успех на родине вовсе не ослепил меня. Я всегда помнил слова Гёте, что «настоящий талант на девять десятых состоит из труда, и лишь одна десятая приходится на гений». Я страстно желал учиться дальше и готов был трудиться бесконечно, дабы преуспеть в искусстве. Как и многие молодые художники, я мечтал продолжить своё образование за границей».
В 1912 году, успешно закончив гимназию, в возрасте не полных двадцати лет, Роман навсегда оставляет Россию и переезжает в Париж. Великолепное знание иностранных языков позволяет ему продолжать сотрудничество с петербургским журналом «Дамский мир» в качестве специального корреспондента: он пишет заметки о модных новинках, делает зарисовки с модных показов и создаёт новые эскизы модных платьев. Коллекцию своих рисунков Роман показывает самому именитому кутюрье того времени Полю Пуаре и получает приглашение работать в его знаменитом модном Доме. Отец Романа – адмирал флота Пётр Иванович Тыртов, не одобрял этот выбор. Он считал, что его единственный сын должен был сделать карьеру военно-морского офицера и стать продолжателем славных традиций благородного рода Тыртовых.
Поэтому, чтобы не обижать родителей и не «позорить» семью своим желанием стать художником, Роман берёт себе творческий псевдоним, составленный из инициалов его имени и фамилии, прочитанных по-французски – Эрте.
Поль Пуаре высоко ценил рисунки Эрте за высокую технику исполнения, оригинальность и изысканность сюжета, интуитивное чувство моды. Действительно, платья, пальто, головные уборы и аксессуары Эрте, прежде всего, рассматривал как невероятной красоты художественный объект, который графически можно передать особым стилем – смешением практически всех традиций живописи от примитива до модерна. Интересно, что Эрте был современником футуризма, кубизма, сюрреализма, абстракционизма и поп-арта, но по словам самого художника: «Я должен заметить, что не принадлежу ни к одной из художественных школ, особый стиль моих рисунков служит инструментом выражения красоты образа. В искусстве я – индивидуалист».
Полный романтических фантазий, зрелищный, филигранно проработанный, роскошный и чувственный стиль работ Эрте становится основным формообразующим элементом ар-деко – художественного течения, возникшего в искусстве в период между двумя мировыми войнами. Лёгкость, изящество и безудержная роскошь, отличавшие ар-деко и создававшие пленительную иллюзию богатого благополучия, стали характерными факторами моды и массовой культуры межвоенного времени. Это был «шикарный стиль» европейских столиц, вошедший в историю искусств как «последний из художественных стилей, соединявший несоединимое». Удивительно, но только Эрте смог наполнить гармонией это фантастическое смешение экзотических форм японской и китайской миниатюры, строгой древнегреческой античности, русского декаданса, живописные находки художников-мирискуссников, и невероятной красочности африканского примитива.
Одной из первых серьёзных работ Эрте стал сценический костюм для самой знаменитой в истории танцовщицы Мата Хари в спектакле «Ле Минаре» парижского театра «Ренессанс». Тюль и натуральный шёлк, ручная вышивка, бриллианты и жемчуга в сочетании с изысканным кроем самого платья дополнили сценический образ танцовщицы невероятными оттенками выразительности, а сотрудничество с нею открыло Эрте дорогу к славе. Сценография становится одним из самых любимых жанров художника, а его страстью будет сцена – театр, опера, балет, мюзиклы, ревю и, конечно, костюмы ко всем постановкам. Эрте работал для парижской Гранд-Опера, нью-йоркского Метрополитен-Опера, Чикагской оперы, Лондонского оперного театра, ставил спектакли балетной труппы Монте-Карло и танцевальные номера великой балерины Анны Павловой (например, «Дивертисмент», «Времена года», «Гавот») сотрудничал с антрепризами классического типа и известными эстрадными театрами Европы и Америки.
В это же время, Эрте подписывает свой первый серьёзный контракт с самым знаменитым журналом мод легендарного медиа-магната Уильяма Херста Harper’s Bazaar и за более чем двадцатилетнюю совместную работу создаёт 250 уникальных обложек журнала и почти три тысячи рисунков, эскизов и иллюстраций. Благодаря этому сотрудничеству слава Эрте становится поистине всемирной.
По эскизам Эрте одевались европейские аристократы и самые знаменитые актрисы американского и немого кино, кроме того, он делал декорации и костюмы для наиболее известных кинематографических лент тех дней, среди которых «Безумие танца» Роберта Леонарда, «Мистика» Тода Браунинга, «Бен-Гур» Фреда Нибло. По заказу крупнейших нью-йоркских торговых фирм он создавал модные коллекции. Эрте придумал ассиметричное декольте в женском платье и первым стал применять бархат и шёлк в мужских костюмах, его спортивная одежда имела почти одинаковый крой для мужчин и женщин и приобрела то единство, которое несколько лет спустя модельеры назовут «унисекс».
Поразительную творческую работоспособность Эрте сохранил до конца своей долгой жизни. Так, в 1967 году он оформил спектакль для Всемирной выставки Экспо в Монреале, в 70-м начал сотрудничество с балетмейстером Роланом Пети, создав с ним несколько постановок, имевших грандиозный успех по всему миру. Среди бесчисленных, востребованных и сегодня, театральных новаций Эрте – «живой занавес» (впервые показанный в ревю «Scadals» на музыку Джорджа Гершвина), «общие костюмы» и «живые картины», в которых всегда задействованы почти все артисты труппы. Помимо новых графических произведений он начал тиражировать свои работы в технике литографии и шелкографии, создав большие графические серии «Цифры», «Алфавит», «Числа», «Шесть драгоценных камней», «Четыре сезона», получившие широкую известность благодаря сделанным с оригинальных рисунков гравюрам. На рубеже 80-х Эрте увлекает скульптура и эффектные приёмы обработки поверхности металла – полировка, золочение, патинирование, использование цветных лаков и старинная техника «утраченного воска». Он скрупулёзно переводил эскизы и рисунки своей молодости в пространство скульптуры, заставляя металл звучать переливами фактур богатых тканей, роскошью украшений и мягкой прелестью натурального меха.
С годами художественный почерк Эрте практически не менялся. Именно благодаря этой, очень личной уникальной способности – верности собственному стилю, искусство Эрте было и остаётся необыкновенно востребованным и популярным.
Интересно, что один из крупнейших художественных музеев мира – Метрополитен-музей ещё в 1967 году приобретает с выставки Эрте 170 его работ и это беспрецедентное событие становится прижизненным признанием Эрте классиком искусства XX века, гением ар-деко.
спасибо за статью!!